Что такое правый берег. Экскурсия «Невская застава. Берег левый, берег правый На каком берегу невы захоронен

Зимний дворец был последним зданием на Дворцовой набережной. Адмиралтейской набережной мы касаться не будем, так как её при Екатерине не было и С.А. Волков не учитывал это расстояние, когда делил левый берег на строительные дистанции. Здесь, как известно, сквозного проезда по берегу не было. Однако наплавной Дворцовый мост здесь появился, как известно, еще в середине ХI Х века – на эту трассу перенесли наплавной Исаакиевский мост. Нынешний постоянный мост (по проекту инженера А.П. Пшеницкого) – последний, построенный в нашем городе до большевиков.

Любопытно, что в октябре 1896 года Городская Дума обсуждала, кроме прочего, вопрос о том, чтобы заменить наплавной Дворцовый мост на постоянный (как в Риге), а наплавной перевести на Охту. К этому вопросу городские власти вернулись летом 1916 года. Мост тогда находился на Сенатской площади. Там мы и вернемся к этому сюжету.

Говоря об Адмиралтейской набережной, я ограничусь тем, что сказал о ней в своих записках С.К. Маковский, сын знаменитого художника К.Е. Маковского: «…всё это место прежде занимала верфь, шёл стук, строительный грохот, с давних петровских времён. По каналам входили с моря и Невы прямо в Адмиралтейство баржи с лесом, бочками, канатами, дёгтем, снастями, со всем нужным для верфи…» Лучшие архитекторы думали о том, как всё-таки связать Дворцовую набережную с Сенатской площадью и Английской набережной. Так, Карл Иванович Росси предлагал построить эстакаду, чтобы устроить проезд над нынешней Адмиралтейской набережной, чтобы проезжающие не мешали спуску на воду кораблей, которые строились на Адмиралтейской верфи. Проект, конечно, был грандиозен. Росси писал: "Размеры предлагаемого мною проекта превосходят те, которые римляне считали достаточными для своих памятников. Неужели побоимся мы сравниться с ними в великолепии?" Но, как пишет тот же Маковский: «Позднее из-за выгоды позволили отцы города застроить доходными домами всю набережную…, загородив невский фасад Адмиралтейства, исключительный по красоте, испортив и обессмыслив это творение Захарова, кусок подлинного старого Санкт-Питербурха». Впрочем, путеводитель Г.Г. Москвича за 1915 год уверяет, что именно здесь и чувствуется старый Петербург. Бульвар на набережной – это: “… одно из лучших мест прогулки для любителя петроградских красот. Отсюда – дивный вид на Петропавловскую крепость, на колонны возле Биржи…» Автор подробно перечисляет все действительно изумительные виды, которые открываются отсюда, и заключает: «В этом районе – вы в обаянии эпохи Петра и Екатерины, во влиянии пушкинских строф…»

Коснусь в нескольких словах того, как замысловато пытались решить вопрос о доставке гранита для постройки этой набережной. В 1869 году появился проект засыпки Екатерининского канала и устройства на этом месте проспекта Александра II . О судьбе этого проекта я довольно подробно рассказал в своей книге о Екатерининском канале. 1 мая 1870 года на заседании Высочайше учрежденной комиссии по засыпке Екатерининского канала Губернатор сообщил о желании Министра Внутренних Дел, чтобы часть гранита от разборки набережных Екатерининского канала была употреблена на постройку новой набережной против Адмиралтейства (то есть названия у этой набережной ещё не было). Учредители проекта на это согласились, но, как известно, в конце концов Городская Дума отклонила сам проект. Так что гранит для набережной пришлось брать в другом месте. И набережная обошлась дорого. Михневич в своем путеводителе за 1874 год перечисляет её среди «громадных капитальных сооружений», предпринятых городской властью в 1873 году. Он приводит сумму, в которую она обошлась городу, и отдельно сумму, которую город уплатил Морскому министерству за землю, отошедшую под набережную.

Летом 1875 года архитектор П.Ю. Сюзор и некий купец I гильдии Клейбер обратились в Городскую Думу с предложением, которое они основывали как раз на том, что расходы по устройству этой набережной могут быть покрыты только за счет продажи участков вдоль неё – а покупателей, дескать, как раз нет. Они предлагали городу построить за свой счет на двух участках набережной новое здание Городской Думы, а взамен получить в собственность старое здание на углу Невского и Думской улицы. Так что, если бы Городская Дума тогда согласилась, сейчас мы видели бы роскошное здание между Азовским, Керченским и Черноморским переулками. В упомянутом предложении эти топонимы ещё не значатся – переулки получили названия только в 1887 году. Сюзор и Клейбер обещали построить новое здание уже к осени 1876 года. Городская Управа обсуждала этот вопрос 12 июля 1875 года. Она всесторонне рассмотрела бывшее тогда здание Думы (впрочем, его мы можем видеть и сейчас – оно не перестроено), и перечислила все его недостатки. Первый недостаток заключался в том, что здание располагалось на узкой Думской улице – значит, трудно было разместить экипажи. Затем, часть нижнего этажа была занята лавками, а в башне размещались 10 пожарных служителей. Впрочем, всё это я подробно изложил в своей книге о канале Грибоедова. Сейчас только напомню вкратце: «При обсуждении доклада Управы по сему предмету в Городской Думе одни из гласных поддерживали заключение Управы о постройке нового здания, другие же находили возможным ограничиться только приспособлением настоящего здания…» Поскольку мнения разделились, предложено было образовать комиссию из гласных для рассмотрения этого вопроса. 10 октября 1875 года комиссия была избрана. Среди её членов я хочу назвать архитектора Р.Б. Бернгарда и гласного И.И. Глазунова (доклад которого сыграл, похоже, главную роль, когда Дума обсуждала вопрос о превращении Екатерининского канала в проспект Императора Александра II ). Комиссия, изучив вопрос, предложила строить здание Думы на Адмиралтейской набережной. Видимо, Городская Дума всё же это не приняла, так что здания Думы здесь мы не видим. Мы покидаем Адмиралтейскую набережную, чтобы рядом увидеть еще одно место, предложенное для здания Городской Думы.

Так или иначе миновав Адмиралтейскую набережную, мы оказались на Сенатской площади. Эта площадь – тема отдельного разговора. Я, однако, обещал вернуться к разговору о том, как в царствование Павла I напротив Сената была иордань. Об этом вспоминает в своих записках Е.Ф. Комаровский: «Января 6-го 1797 года, в день Богоявления Господня, был парад всем гвардейским войскам для водосвятия и окропления знамен и штандартов…” Как это происходило – интересно рассказывает Комаровский.

Вообще, о площади уже много сказано. По минутам и по шагам разобраны, например, события, происходившие на этой площади 14 декабря 1825 года. Если верить А.О. Смирновой-Россет, известная гадалка Ленорман еще в 1814 году предсказала императору Александру I эти кровавые события. Она поставила перед Александром зеркало, в котором он увидел будущее: «Сперва он увидел своё собственное лицо, которое сменил почти мимолетный образ его брата Константина; тот уступил место величественному и прекрасному лицу… Николая, которое долго оставалось устойчивым; после него он увидел что-то смутное, развалины, окровавленные трупы и дым… »

Интересно, что к ноябрю или декабрю 1825 года относится эпиграмма, приписываемая А. И. Полежаеву:

Что, ежели судьбина злая
Царём нам даст скотину Николая?
Что сделаем тогда? Что сделали с Берри…
Ну, чёрт его дери.

Имелся в виду герцог Беррийский, наследник французского престола, убитый в 1820 году. Эта история, конечно, могла бы нас увести далеко от Невы. С. Шуазель-Гуфье пишет в своих мемуарах, что Александр I тяжело переживал случившееся. Он даже сказал ей: «Я столько просил, умолял, чтобы с самого начала реставрации держались твердого образа действий. Мне не поверили; печальные последствия этого проявились в трагической смерти герцога Беррийского. Событие это тем более прискорбно, что характер герцога, изменившийся к лучшему, подавал большие надежды».

Хочется только, для подведения итога восстания, привести резкие слова Завалишина (который был крайне недоволен его руководителями): «… беспристрастие истории заставляет сказать, что силы, находившиеся в их распоряжении, были огромные, действия солдат и второстепенных деятелей за малыми исключениями не оставляли желать ничего лучшего, но действия главных распорядителей, Трубецкого, Рылеева и Оболенского, были до того дурны и слабы, что они проиграли дело, несмотря на то, что и с правительственной стороны были сделаны всевозможные ошибки, так что я всегда говорил, что 14 декабря обе стороны играли как бы в «поддавки».

Мы ещё увидим, где жил С.П. Трубецкой, и там вспомним, что сказал о нём Завалишин. А пока я ещё хочу изложить предложенную Завалишиным версию гибели М.А. Милорадовича. Дело в том, что до сих пор исследователи разбирали с разных точек зрения, для чего Каховский убил Милорадовича. Завалишин утверждает: убил Каховский или нет – неизвестно. Во-первых, по утверждению Завалишина (видимо, со слов самого Каховского), стреляли несколько человек. Правда, почему-то ни одного имени Завалишин не называет. «Поэтому-то не отрицая, что он стрелял, как и другие, он никогда не мог сознаваться в том, что будто бы он собственно ранил Милорадовича…» – говорит Завалишин. Во-вторых, самое главное – все стрелявшие стреляли в лошадь Милорадовича. То есть, говоря языком юристов, умысла на убийство не было. Члены тайного общества хотели прогнать Милорадовича с площади, чтобы его не убили солдаты. А они уже собирались это сделать. Дело было в том, будто бы, что: «… Милорадович, действительно когда-то любимый теми солдатами, с которыми был в походах, нисколько не был известен гвардии с выгодной стороны, особенно после Семеновской истории». Кроме того: «… действия его, как главнокомандующего в Петербурге, были не такого рода, чтобы заслужить ему уважение».

Однако уделим немного внимания памятнику на площади.

Памятник Петру стоит здесь уже более 200 лет, за это время составилась целая библиотека стихов и прозы о нём. Не претендуя упомянуть все свидетельства, я однако, остановлюсь на некоторых. Во-первых, конечно, интересно обратиться к свидетельствам тех, кто видел этот памятник в первое десятилетие его жизни, когда он не стал ещё до боли привычной частью городского пейзажа. И я предлагаю опять обратиться к запискам Миранды, который увидел памятник через пять лет после его открытия. Его отношение к памятнику неоднозначно: с одной стороны - "прекрасное творение", "замечательное творение", с другой стороны – постамент напоминает жабу, а царь сидит на коне в позе французского комедианта. А. де Кюстин увидел этот памятник в 1839 году. Ему памятник однозначно не понравился: «Слишком прославленная статуя Петра Великого… произвела на меня исключительно неприятное впечатление. Воздвигнутая Екатериной на скале… фигура всадника дана ни в античном, ни в современном стиле. Это – римлянин времен Людовика ХIV . Чтобы помочь коню прочнее держаться, скульптор поместил у ног его огромную змею – несчастная идея, которая лишь выдает беспомощность художника».

Трудно удержаться и не привести одно современное высказывание об этом памятнике: «Мы же, например, находим уже два века в лице Медного всадника и ум, и благородство, и ярость, и величие – потому что боимся признаться себе и особенно другим в том, что ничего в этом лице нет, кроме тупой, тяжёлой пучеглазой злобы и ненависти ко всему, что совершается не по его воле, ненависти к нам, таким маленьким, задирающим головы, живущим мелкими интересами и страстями…» Это сказал очень ироничный современный писатель М. Успенский в книге «Чугунный всадник» (1987-1990). Правда, похожая мысль видна (гораздо раньше) и у Пушкина в поэме «Медный всадник». А Н.Ф. Щербина так прямо сказал:

Нет, не змия всадник медный
Растоптал, летя вперед –
Растоптал народ наш бедный,
Растоптал простой народ.

Кстати, о Щербине. Сам он тоже удостоился эпиграммы. В конце 1850-х А.Н. Майков сказал о нём такое:

Щербина слег опять. – Неужто?
- Еле дышит.
- Бедняжка! - Да, и это всякий раз,
Как кто-нибудь, друзья, из вас
Стихи хорошие напишет.

Не раз упомянутый мною Ф. Ансело, конечно, не имел в виду этот памятник, но мысль, высказанная им, по-моему, должна быть высказана именно здесь: «Человек, своею волей приводящий в движение миллионы других людей, может заставить непроходимые болота стать основанием для роскошных памятников, может заложить огромный город, и всё же настоящая столица империи складывается веками, историческим стечением интересов и обстоятельств».

Упомянутый мною Путеводитель 1915 года – по-моему, единственный – называет памятник «Каменным Всадником». Впрочем, справедливо его высказывание, что в нём: «… нам так трудно отделить Петра от Пушкина и Фальконета…»

Перед памятником был некогда въезд на наплавной Исаакиевский мост, который соединял площадь с Васильевским островом. Именно здесь стояла барка для перевозки памятника, когда Медного всадника решено было эвакуировать. Вообще, первая эвакуация нашего города связана именно с 1812 годом, но об этом пишут меньше, чем об эвакуации 1941 года.

Потом этот наплавной мост был перенесён на трассу нынешнего Дворцового моста, потом возвращен сюда, потом в 1916 году сгорел. Буквально накануне этого события городские власти рассматривали вопрос о перенесении его на Охту. 30 мая 1916 года поступило прошение к Градоначальнику от жителей Большой Охты и прилегающих к ней районов. В нём отмечалось, что строительство постоянного Дворцового моста должно было вскоре закончиться, так что представлялась возможность переставить наплавной мост на новое место. Далее, в прошении было сказано, что жители Большой Охты около 20 лет хлопотали о постройке постоянного Охтенского моста на Большую Охту. Это, действительно, очень долгая и интересная история, которой, однако, здесь уделить внимания нельзя. После постройки постоянного Охтенского моста на Малую Охту пароходные перевозы на Охту по-прежнему действуют. Мало того – мост пустует, а пароходы всегда переполнены. Так что деревянный наплавной мост на Б. Охту был бы очень кстати. 8 июня 1916 г. Градоначальник обратился по этому поводу к Городскому Голове: «… находя указанное ходатайство заслуживающим внимания, прошу Ваше Превосходительство, поскольку это возможно в техническом отношении, сделать распоряжение о приведении в исполнение означенного ходатайства… » 25 июня 1916 года Городской Голова ответил Градоначальнику, что в настоящее время плашкоуты моста пришли в ветхость, так как их не ремонтировали 8 – 9 лет, и продержатся не более одной навигации. Перестановка и эксплуатация этого наплавного моста вызовут расход, почти равный расходу на постройку там постоянного деревянного моста (то есть, следует понимать – расход, непосильный в тот момент для города). Особое и Общее Присутствия Городской Управы уже рассмотрели вопрос об использовании этого моста 26 мая и 7 июня 1916 года и отказались от использования его на каком-либо новом месте.

А вскоре, повторю ещё раз, этот мост сгорел.

В.С. Шефнер вспоминает остатки этого сгоревшего моста, которые существовали еще в 1920-х годах (правда, он вспоминает то, что было со стороны Васильевского острова). Он вспоминает, как с оставшихся свай ныряли купальщики.

В общем, в литературе этот мост описан достаточно. Я хочу, во-первых, напомнить, что этот мост связан с историей Никольского Морского собора. Собор был построен на деньги, собранные за проезд по мосту. Во-вторых, я уже упоминал, как этот мост занимали 14 декабря 1825 года верные Николаю I подразделения. В-третьих, нужно упомянуть и о том, как этот мост «отметился» в художественной классике. Тут в первую очередь вспоминается поэма Н.А. Некрасова “О погоде”. Первое, что увидел лирический герой поэмы, выйдя из дома:

«Везли на погост
Чей-то вохрой окрашенный гроб
Через длинный Исакиев мост».

Но мы, не пытаясь рассмотреть площадь, продолжим наш путь по набережной. В этой работе я не касался 14 декабря 1825 года – расстановки войск на площади. Но, начав разговор об Английской набережной, хочу отметить, что, после пушечных залпов, толпа побежала с площади в том числе и по этой набережной.

Единственно, для чего мы задержимся – увидеть место, где могла бы быть Городская Дума. Вопрос о строительстве нового здания Городской Думы был на рубеже ХI Х и ХХ веков очень серьезным. В Городской Думе действовала Подготовительная Комиссия, которая к 1903 году рассмотрела самые разные предложения. Среди прочих, было и предложение некоего гласного И.А. Шульца построить новое здание Городской Думы между Медным Всадником и Исаакиевским собором. Он мотивировал свое предложение как центральным положением этого места (между прочим, рядом с Сенатом), так и обширностью участка. Комиссия, однако, решила, что на этом месте здание Думы нарушило бы всю стройность планировки. Кроме того, было бы технически трудно устроить фундамент здания. Из архивного дела неясно, вспомнили ли члены Комиссии Исаакиевскую церковь, заложенную примерно на этом месте в 1718 году по проекту Г.И. Матарнови. Через здание церкви, как известно, прошла трещина. То есть фундамент подвёл. У членов Комиссии было и ещё одно соображение: «При этом необходимо заметить, что устройство магазинов… в здании Думы едва ли допустимо в этой местности…» А устроить магазины, получается, хотелось. Впрочем, эта традиция пошла ещё от Петра I . При нём даже в первом этаже здания Двенадцати коллегий были запланированы лавки. А между тем эта респектабельная часть города, действительно, никакой торговли не предполагала. М.И. Пыляев ещё в кон. ХI Х века с гордостью писал об Английской набережной, что на ней нет ни одного магазина. Впрочем, уже упомянутый в начале этой работы путеводитель 1870 года говорит о магазинах на этой набережной: “Английская набережная есть как бы отрывок Лондона. Торговые места в ней посвящены предметам роскоши и мод».

Перед самой набережной мы увидим улицу, идущую перед зданием Сената вдоль Сенатской площади к Исаакиевской – Сенатский проспект. То есть с 1920-х годов никакого проспекта тут нет – теперь это просто часть площади. А с 1880 года этот проезд назывался Сенатским проспектом. Справочник «Городские имена…» дает и некоторые предыдущие его названия. В 1737 году (когда улицам Петербурга были даны официальные названия) он стал Малой Дворянской улицей. В 1760-х он стал 2-й Дворянской, потом (с 1770 по 1817) – Петровской, а с 1880 – Сенатским проспектом.

Английская набережная была 4-й дистанцией в плане С.А. Волкова, она строилась с 1770 по 1788 год. Как гармонировали когда-то эти два названия набережных - Английская и Французская. Между тем название "Английская" появилось гораздо раньше - оно бытовало неофициально ещё с конца ХYIII века. Франсиско де Миранда часто упоминает в своём дневнике «Английскую линию». В 1814 году название стало официальным. А почему Галерная набережная как-то сама собой стала называться Английской, видно из путеводителя Георги: "Галерная набережная есть связь домов по левому берегу Невы от Петровской площади до Галерной верфи. Большая часть сих каменных домов выстроена в три яруса и некоторые из них весьма великолепны, также у всех сих домов есть задние домы на Старой Исаакиевской улице. Большая часть жителей суть Англинские купцы".

Как отмечает в своей книге об этой набережной Т.А. Соловьёва: «Первая парадная набережная Адмиралтейского острова – Английская – всегда выделялась гармонией и строгой красотой. Долгое время она играла для Санкт-Петербурга ту же роль, что и парадная гостиная богатого особняка…» Вообще, без книги Т. А. Соловьёвой «Английская набережная» (СПб, 2004) рассматривать эту набережную невозможно. Хотелось бы постоянно к этой книге обращаться, но ведь пересказывать её нет смысла.

Тем не менее та же Т.А. Соловьёва противопоставляет Английскую набережную Дворцовой. В книге «Дворцовая набережная» она говорит: «… глядя на изысканную, гармоничную и вместе с тем строгую в своей холодной красоте Английскую набережную, понимаешь: жизнь в её домах кипела так бурно именно оттого, что она находилась в стороне от чопорной Дворцовой – главной набережной столицы Российской империи, где естественные чувства подчинялись строгому этикету, ощущалось присутствие власти, царил дух монархии…»

Конечно, эта часть города далеко не сразу стала такой нарядной. При Петре здесь жили в своих хибарках рабочие и матросы. Один из авторов того времени пишет так: "Рядом с Адмиралтейством маленькая русская церковь или часовня и возле - кабак. Вниз него большой канатный двор в несколько сот шагов длины, на котором изготавливаются якорные и мачтовые канаты и всё необходимое для корабельной оснастки. Ещё дальше - русские дома, занимаемые корабельными и шлюпочными матросами и мастерами и, напоследок, на оконечности острова, скрытый шанец".

Маленькая церковь возле Адмиралтейства - это церковь, наспех переделанная из сарая и освященная в 1711 году во имя Св. Исаакия Далматского - первая Исаакиевская церковь в Петербурге. Это начало долгой предыстории Исаакиевского собора. Кабак рядом с ней был, видимо, там, где сейчас здание Сената. Саксонский резидент (то есть посланник) Вебер очень ярко описал, как рабочие Адмиралтейской верфи там выпивали. Вообще, этот автор с удовольствием подмечал всё некрасивое, что было и чего не было. Это с его легкой руки пошла гулять формулировка, что Петербург строится на костях.

Вообще, здание Сената описано в литературе достаточно хорошо. Построенное для органа государственной власти, оно возвращается сейчас к своему первоначальному назначению – в нём размещается Конституционный Суд. Пребывание в нем Российского Государственного Исторического Архива – отдельная и интереснейшая глава его истории. Но она закончена прямо на наших глазах. 21 ноября 2006 года средства массовой информации сообщили, что последний ящик с архивными делами перевезён в новое архивное здание – на Заневский проспект. Те же средства, кстати, сообщили, что реально перевозка дел закончилась 16 ноября, а 21-го был лишь торжественный акт.

Я сразу перейду к дому №4, известному в краеведческой литературе, как дом Лаваля. Его фасад восхищал многих специалистов. Стоит, наверное, привести два авторитетных мнения. И.Э. Грабарь сказал так: "Хорошо найденные пропорции членений фасада по горизонтали, плавный ритм колонн, завершённых не традиционным фронтоном, а ступенчатым аттиком, умелое использование скульптурного рельефа обусловили художественный эффект композиции фасада и поставили его в ряд выдающихся памятников русского классицизма начала ХIХ века". Недавно вышедшая энциклопедия "Стили в искусстве" говорит о нём так: "Дом Лаваль стилистически, возможно, самое тонкое произведение Томона, композиция его фасада и интерьеров исполнены изящества подлинной классики". Его интерьерами восхищался сардинский посланник Жозеф де Местр. Но, впрочем, оставим его архитектурный анализ специалистам. Поговорим о людях, связанных с этим домом. Тут можно было бы много сказать и об Иване Степановиче Лавале (биография его воистину богата событиями), и о его жене Александре Григорьевне, урожденной Козицкой, о её отце (интереснейший, кстати, человек). А разве не интересно, что статс-секретарь Екатерины II Григорий Васильевич Козицкий женился на дочери сибирского золотопромышленника, вышедшего из крестьян?

Фамилию Лаваль мы с удивлением встретим в воспоминаниях Д. И. Завалишина. Когда тот учился в Морском корпусе (поступил туда он в 1816 году), граф Лаваль был там инспектором для иностранных языков. Как вспоминает Завалишин: «Он бывал очень редко в классах, а надеялся, что достаточно поощряет ученье уже тем, что раздает книги в красивом переплете и приглашает к себе обедать». То есть в этом доме, бывало, обедали гардемарины. Завалишин вспоминает, что учащиеся обманывали его, пользуясь его близорукостью. О близорукости И.С. Лаваля вспоминала в своих записках и А.О. Смирнова-Россет. К воспоминаниям Завалишина мы снова обратимся совсем скоро – около дома Остермана-Толстого. А пока нужно отметить, что декабрист Завалишин вспомнил о Лавале не в связи с декабристами. Между тем вспоминается прежде всего роль этого дома в движении декабристов. Стало расхожим определение из поэмы Некрасова "Русские женщины":

Высокий дом на берегу Невы,
Обита лестница ковром,
Перед подъездом львы.

Но поэзия поэзией, а если обратиться к суровой прозе, то нужно послушать и одного из современников движения декабристов – человека, безусловно, образованного и умного – Н.И. Греча: «Едва ли случалось в мире какое-либо великое бедствие, возникало какое-либо ложное и вредное учение, которое в начале своём не имело хорошего повода, благой мысли». А побывавший в Петербурге весной – летом 1826 года французский писатель Ф. Ансело высказался резче: «Говорят, что эти могущественные аристократы взялись за оружие во имя свободы. Но не для себя ли одних алкали они свободы? Они пытались вырваться из-под ига верховной власти – какое же отношение к этому заговору аристократов имел народ?»

Им как бы отвечает в своих воспоминаниях декабрист Д.И. Завалишин: «Не говоря уже о том, что осужденная сторона была лишена и средств защиты, и свободы гласного выражения, уже самый образ действий в следственной комиссии неизбежно вел к искажению всего».

О жившем в этом доме С. Трубецком Греч отозвался резко: «… самая жалкая фигура в этом кровавом игрище… умом ограниченный, сердцем трус и подлец, не знаю, почему он вошел в славу у наших либералов…» О его участии в восстании Греч говорит следующее: «Он и повел себя удивительно. 12-го числа был у Рылеева на сходбище, условился в действиях, но, проснувшись на утро 14-го числа, опомнился, струсил, пошёл в штаб, присягнул новому государю и спрятался у свояка своего графа Лебцельтерна… » А когда его арестовали, униженно молил о пощаде. Что интересно – Завалишин, человек из противоположного лагеря, говорит о Трубецком тоже нехорошо: «Ещё менее был на своём месте Трубецкой, назначенный диктатором… Если бы даже и признать в нём (что, впрочем, многими оспаривалось) личную храбрость и знание военного дела, чем оправдывали его назначение, то, конечно, нельзя было найти человека ничтожнее по характеру».

И тем не менее Кюстин написал в 1839 году так: «Как бы ни был виноват Трубецкой, царь давно бы его простил, будь он на самом деле таким великим монархом, каким хочет казаться. Но, помимо того, что милосердие чуждо натуре Николая, оно представляется ему слабостью, унижающей царское достоинство… Одним словом, император Николай не смеет прощать, он осмеливается лишь наказывать». Француз патетически восклицает: “Пусть русские возмущаются, если посмеют, но Европа должна узнать, что человек, называемый шестидесятью миллионами подданных всесильным самодержцем, унижается до мести”.

После разгрома декабристов и отъезда в Сибирь дочери Ивана Степановича и Александры Григорьевны Екатерины Ивановны дом оставался очагом культурной жизни Петербурга. Если следовать той же поэме Некрасова, в Сибири Екатерина Ивановна так нелестно отозвалась об оставленном Петербурге:

«И прежде был там рай земной,
А нынче этот рай
Своей заботливой рукой
Расчистил Николай.
Там люди заживо гниют,
Ходячие гробы».

То есть всякая жизнь в Петербурге кончилась. Видимо, такой взгляд действительно был присущ декабристам, оказавшимся в Сибири. Известно, что идея стихотворения «Бал» появилась у А.И. Одоевского, когда его везли из крепости в Сибирь мимо дома В.П. Кочубея (что на Фонтанке), где как раз в это время шёл очередной бал. «Плясало сборище костей», - так заканчивает Одоевский своё стихотворение. А между тем жизнь в Петербурге продолжалась. В доме Лавалей по-прежнему собирались Крылов, Вяземский, Мицкевич… Как заметил в романе «Война и мир» Л. Н. Толстой, настоящая жизнь: «… с своими существенными интересами… мысли, науки, поэзии, музыки… » идет независимо от политики.

11 мая 1828 года, например, здесь слушали А.С. Пушкина, который читал в этом доме своего "Бориса Годунова". А.О. Смирнова-Россет вспоминает в своих «Записках», что после этого чтения Бенкендорф сообщил об этом Императору. По её словам: «Государь удивился и сказал ему: «Никто не запрещает Пушкину читать свои стихи друзьям. Я его единственный цензор. Впрочем, он это знает». Вообще, в вышеупомянутых «Записках» уделяется много внимания балам у Лаваля.

После смерти Александры Григорьевны дом отошёл по наследству её дочери Софье Ивановне. Она была замужем за Александром Михайловичем Борхом. "Всеобщая адресная книга" за 1867-1868 годы называет его директором Императорских театров. У Борхов была богатая библиотека, коллекции по Египту и античности (они частично куплены Эрмитажем в 1852 году).

Борхи продали дом Самуилу Соломоновичу Полякову - старшему из трех известных в Петербурге братьев Поляковых (мы встретимся и с остальными) предпринимателю, прославившемуся железнодорожным строительством. В начале ХХ века в доме располагался Временный комитет по образованию "Общества ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России" в память 25-летия царствования Императора Александра II.

В 1909 году. дом был продан в казну. Потом в его истории всё просто. Он стал принадлежать Сенату. В годы I Мировой войны в нём работала Высочайше учрежденная Чрезвычайная Комиссия для расследования нарушения законов и обычаев войны австро-венгерскими и германскими войсками и войсками держав, действующих в союзе с Германией и Австро-Венгрией. При этой Комиссии был и музей. В советское время здесь был недолго Народный комиссариат юстиции (у большевиков, оказывается, была юстиция), потом Архивное управление. При нём в 1920-х годах действовали Истпарт и Истмол. Истмол - это комиссия губкома ВЛКСМ по изучению истории революции. Истпарт - это комиссия (видимо, при губкоме партии) по изучению истории Октябрьской Революции и ВКП(б). "Весь Ленинград" за 1927 год называет очень интересные фамилии: заведующей Истпарта была - П.Ф. Куделли, заместитель - А.Ф. Ильин-Женевский, а среди научных сотрудников - та самая П.И. Кулябко, которая позже, в 1957 году, зажигала Вечный огонь на Марсовом поле. Она же, кстати, состояла в редколлегии сборника "Красная летопись", который выпускался Истпартом.

Правый берег Невы

Правый берег Невы

Исторический район в восточной части Ленинграда, к югу от Малой Охты, ограничен на севере линией соединительной ветки Октябрьской ж. д., на востоке р. Оккервиль, на юго-востоке границей города. В XIX - начале XX вв. П. б. Н. - промышленная окраина; в 1830-40 х гг. здесь открыты писчебумажная фабрика Варгунина и суконная фабрика Торнтона, вокруг них возникли рабочие посёлки. В 1918-22 в южной части района построена электростанция «Красный Октябрь» (ТЭЦ 5), в 20 х гг. - фабрика технических сукон (вместе с бывшей фабрикой Торнтона входит в состав Тонких и технических сукон комбината имени Э. Тельмана) и Невский химический комбинат, бывшая фабрика Варгунина реконструирована (ныне фабрика имени Володарского). В 20-30 х гг. сооружён жилмассив для рабочих ТЭЦ 5 (архитекторы Г. Д. Гримм и В. А. Альванг), в конце 30 х гг. - набережная П. б. Н. (ныне Октябрьская набережная) и Володарский мост. В 60 х гг. застроен район Народной улицы и улицы Новосёлов (руководитель проекта - архитектор Д. С. Гольдгор), в 1968 началось строительство на территории бывшего Весёлого посёлка. Продолжением Центральной дуговой магистрали на П. б. Н. стал проспектом Большевиков. В 1979 на Невском воинском кладбище (Дальневосточный проспект, 2) открыт мемориальный комплекс «Невский мемориал» (архитекторы Д. С. Гольдгор, А. В. Аланне, А. П. Изотов, Л. Г. Могилевский).

Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. - М.: Большая Российская Энциклопедия . Ред. коллегия: Белова Л. Н., Булдаков Г. Н., Дегтярев А. Я. и др. 1992 .

Смотреть что такое "Правый берег Невы" в других словарях:

- [невиновный] прил., употр. наиб. часто Морфология: прав, права, право, правы; правее 1. Правым называют того, кто не имеет за собой вины. Разберись, кто из них прав. | Чувствую себя правым. 2. Фраза Досталось и правому и виноватому употребляется… … Толковый словарь Дмитриева

1. ПРАВЫЙ, ая, ое. 1. Расположенный в той стороне, которая противоположна левой. П. глаз. П ое ухо. Стрельба на правом фланге. В правой части зала. П ая перчатка; п. сапог (предназначенный для правой руки или ноги). Деревня осталась по правую… … Энциклопедический словарь

правый - I ая, ое. см. тж. правые, право 1) а) Расположенный в той стороне, которая противоположна левой. Пра/вый глаз. П ое ухо. Стрельба на правом фланге. В правой части зала … Словарь многих выражений

ЗАНЕВСКАЯ СТОРОНА - Правый берег Невы … Словарь Петербуржца

ПРОЛЕТАРСКАЯ ПУСТЫНЯ - Правый берег Невы … Словарь Петербуржца

Координаты: 59°50′35″ с. ш. 30°57′11″ в. д. / 59.843056° с. ш. 30.953056° в. д. … Википедия

- (Петербург, Петроград, Питер [В настоящей статье вместо слов С. Петербург допущены сокращения: СПб. и Пб.] столица России и резиденция Российского Императорского Дома. Судьбы местности нынешнего СПб. до 1703 г. В 1300 г. шведы поставили город над …

I (Петербург, Петроград, Питер [В настоящей статье вместо слов С. Петербург допущены сокращения: СПб. и Пб.] столица России и резиденция Российского Императорского Дома. Судьбы местности нынешнего СПб. до 1703 г. В 1300 г. шведы поставили город… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Запрос «Весёлый посёлок» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Весёлый посёлок Примерная карта Весёлого посёлка Город: Санкт Петербург Административный район города … Википедия

Книги

• Университетская набережная , Соловьева Татьяна Алексеевна , Вместе с петербургским историком Татьяной Соловьевой мы продолжаем интереснейшие прогулки по Санкт-Петербургу, начатые с набережных левого берега Невы - Дворцовой Английской и Адмиралтейской.… Категория: История городов Издатель: Крига ,
• Университетская набережная , Соловьева Татьяна Алексеевна , Вместе с петербургским историком Татьяной Соловьевой мы продолжаем интереснейшие прогулки по Санкт-Петербургу, начатые с набережных левого берега Невы - Дворцовой, Английской и… Категория: Этнография Издатель:

Берега Невы можно по заслуге назвать одними из прекрасных Здешняя облицовка грандиозна, для ее сооружения использовали известняк, однако, производили ремонты, в ходе которых в конструкции добавляли более стойкий к внешним воздействиям гранит.

История правобережной части города

Набережная Октябрьская - место, неизменно привлекающее внимание как местных, так и приезжих людей. Находится она в Невском районе, гармонично украшает правый берег Невы, пролегает от ул. Зольной к началу Новосаратовки. Конечная точка - деревня Кузьминка, что близ магистрали Н93. Также эту прекрасную территорию нередко называют автодорогой Н76.

Неподалеку имеется поселок Свердлова, Парклесхоз Невский, Островки, Маслово и Оранжерейка. Ранее конец этой набережной был близ ул. Народной, именуемой в то время Рыбацким проспектом.

В 1939-м расширили отрывок прибрежной территории, что расположен между мостом железной дороги и путем Володарским. В 1957-1959 годы появился еще один участок, конец которого находится у электростанции. Сейчас его зовут Правобережной ТЭЦ. Эти берега Невы обрели своё административное деление главным образом в течение тридцатых годов прошлого века.

До 1973-го года данная территория носила имя Правого берега, и лишь потом стала Октябрьской магистралью. Такой поворот связан с революцией. На ней делали акцент, как на исторически значимом для Советского союза событии. В те времена в честь революционеров и происходящих происшествий переименовывались многие улицы города.

Левая сторона

Берега Невы - это места, по которым можно гулять бесконечно, особенно, если рядом будет богатый ценной информацией о местных достопримечательностях гид. На левой стороне есть Адмиралтейство, близ которого располагались три большие площади, вымощенные таким образом, что вместе составляли единую композицию. Адмиралтейская пл. - место, в котором часто проводились гуляния для людей. Александр II заложил здесь сад и назвал его своим именем.

Не менее примечательной можно назвать Английскую набережную, общая длина которой составляет 1,3 километра. Здешние архитектурные постройки способны восхитить своей красотой.

Левый берег Невы - то место, где можно полюбоваться на дворец, принадлежавший Владимиру Александровичу, великому князю, а также особняк барона сахарозаводчика Штиглица. Чарует классическая Английская церковь. Дворец с работой И.П.Мартоса, прекрасным горельефом, известным под названием «Аполлон на Парнасе».

И это еще далеко не самое шикарное, чем могут порадовать своих гостей берега Невы. Парадную часть можно увидеть, подойдя к дворцу Николаевскому, что на площади Труда. Классическая постройка с портиком из восьми колон, ставшая местом работы перестраивалась Дж. Кваренги. В этих стенах трудились Тютчев, Фонвизин и Грибоедов, а также Пушкин.

Еще одна достопримечательность, украшающая город на берегах Невы - это дворец для бракосочетаний. Также здесь расположен дом Нарышкиных, о котором многие знают благодаря прекрасным и гостеприимным приемам, что проводились здесь в прошлом. Кроме того, тут можно увидеть дворец, принадлежавший Шереметьевым. Есть здесь и дом Лаваля, который соорудили в период с 1805-го по 1810-й годы. Участком, на котором он расположен, раньше владел А. Меншиков, утративший права на обладание им, когда отправился в ссылку. Успели здесь пожить и Трубецкие.

Прекрасный обзор

Берега Невы очень хорошо видно с пл. Сенатской, поскольку она имеет закругленную форму. Посреди нее расположен всадник из меди, послуживший городу первым памятником. Он будто взирает на воды реки.

Еще одна достопримечательность, заслуживающая внимания - это Дворцовый мост, который начали строить в 1901-м. Процесс возведения столь масштабного проекта занял 10 лет. хотели провести в ноябре 1913-го года. Однако, несколько приостановила война данный процесс.

Открытие состоялось в 1916-м. Изначально здесь были перила из дерева, которые заменили чугунным литым материалом в 1939-м. На нем была символика Советского Союза в виде звезд с пятью концами, знамен и гербов.

Шедевры архитектуры

На Дворцовой площади расположен знаменитый дворец Зимний, построенный по проекту Б. Растрелли в стиле барокко в период с 1754 по 1762 годов. Кроме того, на берегу реки Невы можно увидеть Александровскую колонну, возведенную в 1834-м, венчающим элементом которой является фигура, изображающая Славу, едущую на колеснице.

Интересным является и здание, в котором ранее располагался Гвардейский корпус. Это архитектурная работа авторства Брюлова, сооруженная в 1840-м. Дворец Зимний несколько отгораживает территорию площади Дворцовой от реки, но имеется немалый просвет, через который можно увидеть мост, Ростральные колонны и Стрелку.

Знаменитые места Санкт-Петербурга

Многие туристы мечтают попасть в здешний Эрмитаж, где есть скульптуры Помоны и Флоры. Здание сооружено по проекту Ж. Валлен-Деламота в 1764-1767-е годы. Арка над канавкой соединяет здание с театром. Здесь чувствуется дух, которым обладала эпоха Возрождения. Об этом месте есть упоминание в «Пиковой даме» Александра Пушкина. Именно здесь произошло последнее из свиданий Германа и Лизы.

Неподалеку раньше располагалась почта, так что здешнюю набережную прозвали Почтовой. Если свернуть к подъезду вправо, можно увидеть атлантов, еще поблизости - здание Морского архива, казармы Это уголок не только чрезвычайной красоты, но и большой важности. Здесь были институты востоковедения, а также археологии, сооруженные в эклектическом стиле А. Штакеншнейдером.

Также внимание привлекает дворец Мраморный, чьи черты впитали мотивы раннего классицизма. Его сооружали с 1768-го по 1785-й годы. Имеются очень красивые скульптуры Шубина и фриз Клодта. И это далеко не все приятные открытия, которые могут впечатлить человека, впервые попавшего на побережья реки Невы. Местные жители, в свою очередь, очень любят здесь прогуливаться, наслаждаясь невероятной красотой родного и такого знакомого города.

Выбралась сегодня в ещё один район, который давно собиралась исследовать. Для меня Правый берег всегда был одним большим "белым пятном", как и Север. Но если в последнее время, в основном благодаря тому, что я работаю на севере города, эти места стали слегка приоткрываться мне, то Правобережье по-прежнему "терра инкогнита". Хотя в своё время я прочла немало книг, посвящённых Питеру и его истории, о Правобережье там говорилось вскользь и чуть ли не скороговоркой.
Собственно пешая часть маршрута у меня была короткой - небольшой отрезок Октябрьской набережной от Володарского моста до Промзоны на Октябрьской наб.104.
Кому интересно - прошу под кат)))

Итак, вернувшись, я подняла источники, порылась в книгах и в сети. И вот что узнала.
Ещё во времена Великого Новгорода на Правом берегу Невы существовало несколько поселений, границы которых сейчас определить довольно трудно. Земли эти в конце Х века отходят к Спасскому Погосту Водской пятины, а потом к Орешковской волости всё того же Великого Новгорода. Первые достоверные сведения о существовавших на Правом берегу Невы селениях относятся к 1500 и 1573 годам. Это так называемые переписные и Обыскные книги. По ним взимались подати в казну. Деревушки были маленькие - 2-3 двора, что было довольно обычным явлением в те времена. Нередко деревни состояли и из одного двора вообще. Так в переписной книге знаменитой боярыни Морозовой упоминается более 700 деревень, большинство из которых были однодворными. Это для примера. Итак, Правый берег Невы в XVI веке имел такие деревни:
Дубок Верхний - в начале современной Октябрьской набережной.
Рог - Примерный адрес Октябрьской набережной
Марковская (по шведской карте 1676 года - Marskie - by) - на территории современного грузового речного порта;
Борисковичи - на Неве (Boreskowitz - by по карте 1676 г.) - на месте современной территории комбита тонких и технических сукон им.Тельмана (Октябрьская набережна, 50).
Глезнёво (Classdoba) - у Володарского моста, а также несколько деревень в устье реки Утки.
Деревеньки были населены русскими, занимавшимися хлебопашеством и рыбной ловлей. Однако после того, как в 1617 году по Столбовскому миру эти земли отошли к Швеции, русское население покинуло эти места, а ни их место шведы переселили финнов. Потому что вдруг обнаружили, что захватили огромные территории, на которых практически никто не живёт. Русские, правда, в Приневье остались, но их количество сократилось. К тому же русское православное население шведы всячески третировали и дискриминировали по религиозному признаку, так что многие бежали в Россию и поток беженцев не иссякал. Но задержались шведы в этих краях недолго - в 1703 году Пётр Первый взял Ниеншанц и на вновь отвоёванных землях основал Петербург. В 1711 году Правобережье включили в состав Петербургской провинции Санкт-Петербургской губернии (с 1708 по 1710 года губерния именовалась Ингерманландской). Через полвека, согласно указу Екатерины II, Правый берез оказался разделённым между Петербургским и Шлиссельбургским уездами. В 1848 году участок севернее Новосаратовской колонии до Малой Охты был включён в состав Полюстровской волости Санкт-Петербургского уезда. Такое положение сохранилось до 1917 года.

С 30-х годов XIX века властями осуществлялись попытки установить пожарный, санитарный и полицейский надзор над окраинами города. Но только 8 июня 1871 года комитетом Министров утверждено решение, по которому в окрестностях города, поделённых на 4 полицейских участка - Шлиссельбургский, Петергофский, Полюстровский и Лесной была образована постоянно действующая пригородная полиция.
С того момента жители Правого берега впервые смогли официально сказать, что живут в окрестностях Петербурга.
Тогда же появилась общая для всех здешних селений нумерация домов по набережной (или дороге) Правого берега Невы. По переписи тех лет на всём участке, включая Новокаратовку, насчитывалось 211 домов, почти сплошь - деревянных. Но на хозяйственное обустройство новых территорий у властей денег не было. А положение на пригородном Правом берегу было таково:
- освещение практически полностью отсутствовало.
- дорог хороших не было, единственная приличная дорога на протяжении 3 вёрст была в Новосаратовке (её можо вдеть и сейчас).
- отсутствовала железная дорога.
- каменных строений было мало. Таким образом вопрос о присоединении Правого берега к городу в хозяйственном отношении был забыт на долгие годы.
Под названием Правый берег в разные годы существовало от 3 до 7 селений, чёткой границы между которыми не было. Помимо вышеупомянутых, существовали:
-Клочки
-Киновия Александро-Невского монастыря
-Весёлый Посёлок
-Малая рыбацкая слобода (гнилая Рыбацкая слобода)
-Сосновка
- Уткина Заводь
- Новосаратовка
Это предыстория. нынешний Правый берег входит в состав Невского района Санкт-Петербурга. Река Нева делит Невский район на две части - Левобережную и Правобережную. Левобережная часть издавна была более устроена и заселена, она лучше была связана с центром города - от Александро-Невской Лавры по нынешнему проспекту Обуховской обороны, называвшемуся тогда Шлиссельбургским трактом, ходил паровик. Что и не удивительно. Исторически левый берег Невы начал заселяться раньше. На левом ее берегу находятся исторические местности Щемиловка, Смоленское, Белевское поле, Александровка, Мурзинка, Усть – Славянка, Рыбацкая. На правом берегу Невы расположены Веселый Поселок, Сосновки, Станция Нева, Уткина заводь.
(Источник - http://www.peterburg.biz/nevskiy-rayon.html#ixzz460oaQbQR)
Правый берег был глухими выселками. Мостов через Неву не было. Сейчас их четыре:
-Мост Александра Невского;
-Финляндский железнодорожный мост;
- Володарский;
-Вантовый, или Большой Обуховский.
Кроме Вантового все остальные мосты разводные. Плюс метро. Правобережная линия открылась в конце 80-х годов ХХ века. Хотя застраиваться Правый берег Невы начал уже в 20-х годах прошлого века, по Генеральному плану 1925 года. Согласно ему на правом берегу должны были располагаться жилые районы, а левый берег должен был оставаться промышленным. Первый участок набережной (от Финляндского железнодорожного моста до Володарского моста) был построен в 1932-1939 годах. В 1957-1959 годах соорудили ещё один участок - до ГЭС-5 «Красный Октябрь» (сейчас - Правобережная ТЭЦ).
Всё это время магистраль носила название набережной Правого берега реки Невы. Однако в 1973 году её переименовали в честь Октябрьской революции.
Так что цель моего путешествия - жилой городок на Октябрьской набережной - это памятник того времени.
Однако, начну по порядку.
на метро я решила не ехать, а потому вышла на Краснопутиловскую улицу, села на 72 автобус, доехала до пл. Конституции, где пересела на 27 троллейбус. Когда-то этот маршрут ходил и по Краснопутиловской тоже -от Круглой пл., но потом какие-то умники его сократили. И теперь он ходит от пл. Конституции. Это один из самых длинных троллейбусных маршрутов в Питере. Он связывает почти все южные районы - Кировский, Московский,Фрунзенский и Невский. Идёт он до ст. Нева - до виадука на Народной, от которого начинается Мурманское шоссе. на 27 я переехала Володарский мост и вышла сразу за ним. Моей целью был, как я уже сказала, жилой городок на Октябрьской набережной.
Идти решила дворами - по набережной слишком шумно и пыльно. За современными жилыми домами мне попалась вот эта церковь

"Отлично!" - подумала я, - "Зайду-ка! Заодно узнаю, что это за храм!"
Но меня ждало разочарование. Церковь оказалась не действующей, на куполах не было крестов, а я это не заметила сразу. Да и территория вокруг неё была огорожена.

Прекрасное здание в псевдорусском стиле. Адрес - Октябрьская наб.72. И только придя домой я с удивлением узнала, что это вовсе не храм, а особняк А.В. Чернова!!! Построен в в 1891-1893 годах, архитектор А. И. фон Гоген при участии А. И. Кузнецова. Вот те раз! А посмотреть - ну церковь и церковь...

Вокруг здания расположен обширный парк. Попасть на территорию, насколько я поняла - невозможно, к тому же она охраняется собаками. В свободное от охраны время собаки ловят ворон. И довольно успешно. Как раз, когда я изучала через решётку особняк, собаки трепали пойманную ворону.
Придя домой, я пошерстила интернет и вот что мне удалось узнать про этот особняк:
Второе название - усадьба Сосновка. В настоящее время в здании расположено некое НПО "Даймонд". Усадьбу со всех сторон окружают современные жилые дома. Больше мне ничего выяснить не удалось, так что буду благодарна за дополнительные сведения.
А я двинула дальше.
Шла, как уже говорила, дворами. По набережной слишком шумно и пыльно. А вот дворы - чистые и довольно тихие. Дома в основном - панельные пятиэтажки 70-80-х годов.

Разгромленный детский садик. За ним, собственно, и начался жилой городок. Официальный адрес - октябрьская наб. 90-96. Жилмассив для рабочих ГЭС №5. Она же Правобережная ТЭЦ.
Построен в в 1926-1927 гг. Архитекторы Г.Д.Гримм и В.А.Альванг. Типичный памятник архитектуры конструктивизма, популярного в 20-первой половине 30-х годов ХХ века.

Покраска домов восстановлена историческая, характерная именно для конструктивизма. Хотя балконы не совсем конструктивистские.

Не знаю, как там внутри, но дворы чистые, возле домов детские площадки, много детей, рядом с домами стоят хорошие машины, в окнах стеклопакеты.


Вид на Неву.

Общий вид городка навевает ассоциации со Скандинавией. Я по ней поездила и вобщем знаю тамошний архитектурный стиль. Да и конструктивизм у скандинавов тоже в почёте был, только назывался функционализм.

Набережная. Впереди по ходу видны кубические корпуса ТЭЦ, она же ГЭС-5 (что означает "Государственная электростанция", а вовсе не "гидроэлектростанция"), для рабочих которой и был построен городок. Кто сейчас там живёт - не знаю. Возле набережной ошвартованы пассажирские теплоходы - там Речной порт. Впереди виден Вантовый мост.

Чуть дальше по набережной - красивая башенка в средневековом стиле. Возможно - водонапорная башня. Хотя некоторые источники утверждают, что это - пристрельная башня Александровского завода, который находился на другой стороне Невы. По ней настраивали прицелы орудий. Вот умели раньше даже самые утилитарные вещи делать красиво!


За башенкой стоял вот такой особнячок, видимо, административный корпус какого-то предприятия, снова навеявший мне мысли о Скандинавии.

Рядом была автобусная остановка, где я села на автобус №4, доехала до м. "ул. Дыбенко" и на метро вернулась домой.

В годы Великой Отечественной войны на правом берегу Невы от ст. Черная Речка до пос. Невская Дубровка находилось значительное количество наших войск. Советские части несли значительные потери и в местах сосредоточения на правом берегу Невы, при переправе, и в атаках на значительном удалении от своих позиций. По неполным архивным данным количество погибших на правом берегу и пропавших без вести (возможно, утонувших во время переправы на левый берег) составляет около 3,5
тысяч человек.
Кроме того, трагедией правого берега стала судьба многочисленных отвлекающих переправ. Задача перед ними стояла: отвлечь основные силы немцев от Невского пятачка. Красноармейцы, которые шли в наступление слева и справа от 8-й ГЭС, были фактически смертниками. Шансов переправиться у них не было.
С января 1943-го, когда линия фронта отошла в район Синявинских высот, были сформированы четыре похоронные роты, которые в спешке работали по обоим берегам Невы: на месте современного Кировска, Невского пятачка и на правом берегу – от Черной речки до Невской Дубровки. Была зима, и убитые замерзли в скрюченных, неестественных позах, в которых их застала смерть. Не всегда получалось обыскать погибшего и забрать у него документы для внесения в похоронный табель. Хоронили, как могли, из последних сил, ведь похоронно-уборочные роты состояли из «нестроевых» бойцов.

Как поисковики обнаружили захоронения в районе платформы «Теплобетонная».

Было рождественское утро 2012 года, и мы решили прогуляться по лесной дороге до поляны у платформы Теплобетонная. Подойдя к могиле неизвестного солдата, обнаружили пластиковую бутыль, в которой находились свернутые в рулон листы бумаги, скрепленные георгиевской ленточкой. Это оказалось донесение о безвозвратных потерях 1 СД НКВД с фамилиями погибших и пропавших без вести. Когда стали читать донесения, то увидели, что охвачен период всего за неделю: с 27 октября по 4 ноября. И все сведения о бойцах сводились к тому, что «пропал без вести», «утонул в Неве». Понятно, что эти люди не увековечены ни на одном мемориале. Видимо родственники павших, приехавшие на поляну, пытались хоть каким-то образом обозначить место гибели и увековечить имена.
Этот случай не давал нам покоя, и мы начали искать документы, проливающие свет на события Великой Отечественной войны, проходившие на правом берегу Невы, от Невской Дубровки до Марьино.
В одном из донесений 268 СД, которая участвовала в операции «Искра», среди списков погибших в районе платформы Теплобетонная, нашлась схема Дивизионного пункта погребения за январь 1943 года.
В мае 2012 года, в рамках экспедиции «Вахты Памяти» данное захоронение было найдено. Всего – 11 могил. Находилось оно в буреломе, недалеко от железной дороги и восстановить его было невозможно. На предложение поучаствовать в экспедиции у платформы Теплобетонная откликнулись не только отряды из Санкт-
Петербурга и Ленинградской области, входящие в Межрегиональный общественный фонд увековечения памяти погибших при защите Отечества, но и поисковики из Екатеринбурга, Иркутска, Оренбургской и Кировской областей и Республики Татарстан.
Работы продолжались все лето и осень. В данном захоронении мы подняли 372 человека, установлено 32 имени.
В 60-90-е годы здесь работал лесником Владимир Иванович Тютин, он-то и встретил однажды в лесу компанию, разговорился – оказалось, приезжают на место гибели своего командира его бывшие однополчане, даже обелиск
небольшой поставили. Рассказали ему про эти края, про историю боев… Владимир Иванович очень захотел помянуть погибших, но как? Даже прошение митрополиту посылал, чтобы часовню здесь соорудили. Но кто же часовню в лесу поставит, охранять ее нужно. И так он переживал, что сон ему приснился – он так по сну и зарисовал, а потом сам, на свои деньги поставил крест. Сварил из довоенных рельс (крест был поставлен и освящен в 1990 году).
Вот рядом с этим крестом на поляне мы и перезахоронили в прошлом году первых найденных бойцов – первые 372 человек. А по документам их здесь более 3500.

ПРО МОГИЛУ № 17

В 2013 году было решено продолжить поисково-разведывательные работы на этом участке – не найденными остались 4 могилы 268 стрелковой дивизии.
Читая медальоны, мы сверялись с данными сайта «ОБД-мемориал», где находятся донесения о безвозвратных потерях. Поразило то, что никто из установленных погибших не числится похороненным близ платформы Теплобетонная – большинство пропавшие без вести, или захороненные на другом берегу Невы.

А что касается самой большой - могилы №17, в которой числилось 1422 погибших, то её поисковики искали и ранее - на карте, составленной похоронным батальоном, она была обозначена в овраге. Найти ее не удавалось - ни поисковые разведки, ни опросы местных жителей не привели ни к какому результату. В конце концов, решили, что уже после войны в штабе 67 армии погибших учли по находящимся там документам, а могила на карте числится условно.
На 2013 год было намечено найти и отработать оставшиеся 4 могилы. Весной, перед началом «Вахты памяти-2013» С. Мельниченко и В. Боброва
проводили поисковую разведку возле платформы «Теплобетонная», чтобы отметить приблизительное место расположения 4 могил. В тот день было очень сыро. И надо было так сложиться обстоятельствам, что в овраге стояла вода, им пришлось ходить то в одну, то в другую сторону, чтобы найти сухое место и перейти овраг. Вдруг В. Боброва оказалась в такой точке, откуда ей бросилось в глаза, что поверхность земли возле оврага какая-то странная: ложбинка-верхушка, ложбинка-верхушка. Сколько раз люди проходили мимо и не замечали в этом ничего особенного.
«А тут меня как будто Бог подтолкнул, - вспоминает она. – Я вскрикнула: Я нашла могилу номер семнадцать!»
Это удивительно, но позже исследование показало, что перед ними действительно оказалась могила №17 – на сегодняшний день самое большое захоронение на Ленинградском фронте, обнаруженное поисковиками…
Могила № 17… Последним пристанищем погибших стали два 55-метровых рва. Ни холмика, ни фанерной звездочки, ни памятной таблички. Могила, одна из многих, числившихся только в документах Центрального архива Министерства обороны. Донесение послевоенного периода - 80 листов рукописного текста в школьном журнале. Первая информация из донесения: захоронено 1422 человека и только 660 фамилий. Остальные похоронены неизвестными.
Потом среди поисковиков Ленинградской области прошли дискуссии. Кто-то говорил: «Не будем тревожить захоронение, нам его всё равно не одолеть». Но как же объяснять родственникам, что вот, на поляне «Теплобетонная» стоит памятник пограничнику, где ветераны проводят акции, здесь кладут цветы, а их близкие лежат в 200 метрах отсюда в мокром овражке, в канавке? - Поисковики решили сделать пробный шурф: если захоронение было сделано аккуратно и при погребённых не обнаружится брошенных личных вещей или медальонов, то дальше трогать его не будут. А если найдутся медальоны, то будет большая работа. В первый же день было найдено несколько медальонов. Вопрос о целесообразности перезахоронения решился сам собой. Ведь негоже одних с почестями и мемориалами, а других в лесу валом накиданных в ямах оставлять. Равные они, уже 70 лет, как равные.

По согласованию с администрацией Мо «Дубровское ГП» торжественная церемония перезахоронения найденных бойцов с отданием воинских почестей и духовных ритуалов состоялась 22 сентября на поляне «Теплобетонная» возле памятника герою-пограничнику А.Д. Гарькавому.

Администрация Невской Дубровки поддержала наше предложение о создании на поляне мемориала павшим воинам. Представители Фонда увековечения памяти погибших при защите Отечества выразили надежду, что на новом мемориале будет увековечено более 3 500 имён погибших – тех, кто утонул в Неве во время переправы, кто был вытащен погибшим со льда Невы или с другого берега, кто погиб во время артобстрелов. Тем самым будет указана огромная роль правого берега в деле прорыва блокады.

Сейчас объявлен конкурс на создание проекта памятника.

Фото

Эхо, которое не утихает

Впечатления от поездки Дарьи - правнучки бойца Полудина Дмитрия Степановича 1904 г.р., уроженца с. Александров Гай Алгайского р-на Саратовской области. Останки Дмитрия Степановича были найдены и захоронены в 2013 году, личность установлена по медальону.

Сейчас над Невским пятачком небо спокойно. Не заливают кровавые волны и Неву. Но, говорят, война не окончена до тех пор, пока не будет погребен последний солдат. Экспедиция «Теплобетонная» прикладывает все усилия к тому, чтобы это произошло как можно скорее.
На лицах этих людей – надежда и вера в то, что они трудятся не зря. Экспедиция занимается поисками захоронений времен Великой Отечественной войны, установлением личностей погибших солдат и погребением останков в братских могилах. Человеку, никогда не занимавшемуся этим, трудно представить картину, которая открывается глазам во время раскопок: тела или то, что от них осталось, которые, вопреки воинскому уставу, лежат вовсе не завернутые в плащ-палатку, а сваленные грудой.
Члены команды поисковиков рассказывают об этих вещах с горечью. Обнаружить медальон с сохранившимся в нем листком с именем бойца – самое важное. Это возможность увековечить память о человеке, это шанс найти его родственников. Мой отец оказался первым из родственников солдат, кто связался с экспедицией сам. Обычно поисковики находят и приглашают семьи бойцов.
Мы думали, что ехать придется «в никуда». Искать где-то братскую могилу, уповать на удачу, чтобы не заблудиться. Отец связался с руководителем экспедиции «Теплобетонная» Валентиной Бобровой, чтобы просто узнать, куда ехать. Рассказали… и не только. Нашей семье оказали такой теплый прием, что я долго не могла перестать удивляться.
Путешествие «Невская Дубровка – Теплобетонная » началось с музея «Невский Пятачок». Небольшая комната, в которой наглядно представлена история проходивших здесь сражений. Что примечательно, здесь висят флаги тех государств, подданные которых сражались на Невском Пятачке. Испания, Финляндия, Франция… и Куба – поразительно!
Вторая остановка – берег Невы, с которого видна и та самая ГРЭС-8 (Дубровская ТЭЦ), та самая, в которой обосновались немецкие войска. Посмотреть на нее – да оттуда обзор, как в тире! Когда видишь территорию своими глазами, рассказ экскурсовода в музее приобретает более яркие краски и дает иные эмоции. Переправа через Неву в этом месте – верная смерть, и на нее шли и стар, и млад, становясь живыми мишенями для ГРЭС-8.
Далее путь держим на Теплобетонную - пятнадцатиминутная тряска практически по бездорожью. Нет, какая-то условная грунтовая дорога есть, но больше это похоже на полосу препятствий. После ее преодоления мы оказываемся на поляне, которая, как рассказали нам потом, почему-то со времен войны не зарастает. Именно здесь и находится братская могила, где похоронен дед моего отца и, соответственно, мой прадед. Теперь он и еще две тысячи солдат лежат не безвестно сгинувшими в истории, а с почестями погребенными. Поисковики ухаживают за братской могилой: не потому, что их кто-то обязал это делать, а потому, что считают это своим долгом. Здесь много цветов, практически выполота трава, понемногу появляются фотографии бойцов – тех, чьи родственники находятся и привозят карточки из дома. На стенде чуть поодаль висят списки всех, кто лежит здесь. Руководитель экспедиции поясняет, что позже здесь появится мемориал и списки будут выглядеть иначе. Помимо братской могилы на поляне еще памятником отмечено место гибели командира пограничного полка майора Гарькавого. Ближе к лесу – могила неизвестного солдата. Поисковики рассказывают, что в начале их работ им говорили: «Что вы здесь ищете? Здесь же немцев не было!». Немцев не было – война была. Вот они, следы войны – 2 тысячи погибших, нашедших покой только в XXI веке.
Около братской могилы нам вручают документ о том, где и когда было найдено тело прадеда, и его личные вещи. Кажется, что все это происходит, как во сне, и не может быть реальностью – прошло больше семидесяти лет. Но медальон, химический карандаш, несколько монет, трубочка-фильтр для воды, зеркало, пуговица – все это слишком реально. И когда в ответ на слова благодарности члены экспедиции говорят «не за что», перебиваешь – есть, за что.
По поляне, усыпанной кустами земляники, идем к месту, где были найдены тела солдат. Земля тут уже почти вернулась к «дораскопочному» состоянию, посаженные растения приживаются, но грунт еще проседает под ногами, а масштабы двух огромных ям не исчезли. На подходе к ямам стоит деревянный крест с венками, цветами и ржавыми касками, найденными здесь же. Люди почему-то растаскивают их оттуда – зачем? Неужто находят какое-то применение «отголоску» войны?
Через лес снова выходим на берег Невы, только теперь уже прямо напротив ГРЭС. Пока на берегу к еще одной стеле прикрепляется фотография, нам показывают один из блиндажей. Дойти туда не так-то просто – преодолеваем несколько скользких подъемов-спусков. На блиндаже лежит куча остатков оружия и предметов быта. Несколько удивило, что лежат эти вещи вот так просто – на земле. Ладно, патроны винтовки Мосина, а мины? Разве не могут они разорваться? Но все равно дух захватывает от того, что страшные страницы истории – прямо передо мной. Пока я пристально рассматриваю находки экспедиции, слышу разговор:
- Когда вот такие вещи находишь… - вижу в руках Анатолия, одно из членов экспедиции, солдатский медальон, - … а тут пусто, это, конечно…
Действительно, ведь все, ради чего эти люди работают, - это восстановить имена, увековечить память, помочь родственникам, кто ищет и не может найти отцов, дедов, прадедов.
Возвращаемся в лагерь – тут уже вовсю греется чайник. Дети играют в мяч – да, в группе есть и дети. Их искренний интерес к происходящему почти физически ощущается. И это еще один момент, который восхитил, - ребята с детства буквально прикасаются к истории руками, и им нравится то, что они делают, несмотря на то, как это трудно (в этом я не сомневаюсь). Где-то внутри я позавидовала такому детству. Показать бы эту невероятно интересную жизнь той ребятне, которая не отлипает от экранов различных гаджетов круглые сутки.
Этот лагерь будто страна маленьких обыкновенных чудес. Нужен холодильник – вот он, погреб, пожалуйста. Чайник – на газовой плитке, а недалеко от стола разжигают костер. На одном из деревянных столбиков висит ржавая солдатская кружка, а в ней – свито гнездо и отложены какой-то птичкой яйца. Отношения между поисковиками – будто большая семья, от них столько душевного тепла, доброты и юмора исходит, что понимаешь: иначе жить они просто не могут. Не могут отказаться от того, что делают. Желание возвращать забытые имена – оно у экспедиции глубоко в сердцах.
Между людьми бегает собака – про себя я ее прозвала этакой «дочерью полка». Хозяин у нее есть, но она как будто член команды. Педалька Дубровская – тот, кто давал ей имя, большой оригинал с чувством юмора. Хитрая непоседливая Педалька сует свой нос везде, где есть еда, не лает на тех, кто хоть раз побывал в лагере и признан «своим», но сразу же чует чужаков.
Чаем напоили, пирожками накормили, рассказали столько всего, что ни на одной лекции по истории не услышишь. От экспедиции не хочется уезжать. Поисковик Максим улыбается: «Приезжай, лопату дадим». А как не приехать? Мне кажется, побывав здесь однажды, не вернуться невозможно. Приехать обязательно, и не однажды, не дважды, а много раз, чтобы хоть на маленькую часть, но помочь тем, кто бескорыстно помогает семьям найти родственников, погибших на самой страшной войне XX века. И пускай застарелое эхо войны с Невского Пятачка докатится до всех уголков, где живут русские… нет, «бывшие советские» люди. Чтобы не звучало «Что здесь искать? Здесь немцев не было».